Струйки воды, стекающие по волосам на грудь, мокрые, блестящие плечи, приоткрытые влажные губы – детали сливались, скреплялись. Их было не отсоединить друг от друга. И каждая из них в отдельности, и все они вместе выражали сейчас одно – страх. Это был не страх перед грозой или перед смывающим всё на своём пути ливнем. Это был страх необходимый для того, чтобы бороться. Без страха борьбы не бывает.

Есть мужчины, которые боятся мышей. Есть те, кто каждое воскресенье берёт ружьё и идёт на охоту. Он не относился не к одним, ни к другим. И когда она держала его за руку, то чувствовала, что эта крепкая, продолговатая ладонь поднимется только тогда, когда это действительно будет нужно. Это и есть настоящая сила, думала она.

Когда она увидела его хмурого, с опущенными уголками губ, сразу поняла: что-то не так. Он прижал её к себе, поцеловал в лоб и не отпускал несколько минут, а потом просто сказал: «Я ухожу». Уходил он, конечно, не от неё. Он всегда уходил не от чего-то, а к чему-то. Сейчас он уходил к войне.

- Зачем? - Просто спросила она.

- Нужно. – Просто ответил он.

Она кивнула. Он поцеловал её губы.

И ушел. Ушел к своей войне. Она осталась в своей.