Возле пляжа, рядом с жёсткими зарослями камыша, лежал рак. Среди запутанных водорослей, слегка омываемое пенящимися волнами, его тело казалось бы недоеденным кем-то блюдом, если бы не копошащаяся в нём кучка мелких чёрных мух. Я брезгливо поморщилась.
«Дима!» - позвала я. – «Посмотри, какой ужас».
Я знала, что Дима любит разные омерзительные штучки. Всё жестокое, входящее в разлад с жизнью вызывало в нём любопытство и интерес, потому что могло быть очередным доказательством его позиции: всё в мире – дерьмо.
Дима равнодушно глянул на мёртвого рака и спокойно сказал: «Раньше он питался падалью, а теперь сам стал падалью».