Бродский

[~*~Тэль~*~]

Каждый раз, когда я читаю стихи Бродского, мне кажется, что я разгадываю кроссворд. Какой-то очень особый философо-филологический кроссворд. Вникать в смысл его строчек сложно, но когда задумываешься - открываешь для себя целый мир образов. Болезненно-жёстко-ироничный мир. Это как изнанка мира реального. Все "тихотворения" Бродского сливаются для меня в один большой мир-кроссворд. И кажется, что если разгадать в нём все слова, то в ответе может получиться какое-то безумно важное, самое главное слово.

Когда-то наткнулась на описание судебного процесса над Бродским за "тунеядство" (www.polit.ru/culture/2004/03/14/brodsky1.html). Вот отрывок из него:
Судья: А что вы сделали полезного для родины?
Бродский: Я писал стихи. Это моя работа. Я убежден... я верю, что то, что я написал, сослужит людям службу и не только сейчас, но и будущим поколениям.
Голос из публики: Подумаешь! Воображает!
Другой голос: Он поэт. Он должен так думать.
Судья: Значит, вы думаете, что ваши так называемые стихи приносят людям пользу?
Бродский: А почему вы говорите про стихи “так называемые” ?
Судья: Мы называем ваши стихи “так называемые” потому, что иного понятия о них у нас нет.
Как абсурден и непредсказуем мир. И как несправедлив.

А ведь Бродский был прав, и его стихи действительно "служат людям службу". И сейчас они достаточно популярны. Мне, например, очень нравятся песни Арбениной и Сургановой на его стихи. Наверное, лучше, чем они, никто бы не смог их озвучить. Даже сам Бродский.
Как-то я слушала аудиозаписи стихотворений Бродского в его же исполнении. Такой мягкий еврейский, слегка кортавый говор - впринципе приятный, но сам темп настолько сбивчивый, что слов почти невозможно уловить. Он читает так, словно это декларация, а не стихи. Интересно, но не воспринимается. Правду говорят, что поэты сами своих стихов читать не умеют.

К тому же, стихи Бродского - это его внутренний монолог, возникающий при контакте с внешним миром. Как Джина можно вызвать, потерев волшебную лампу, так и стихи Бродского возникают от трения с реальными вещами. Произносить результаты этого трения вслух.... Мне кажется, Бродский стыдился собственных мыслей. Точнее - ему было трудно и больно это делать, поэтому он старается произносить слова как можно быстрее и невнятней.

Дальше отрывки из его стихов. Только некоторые. Вырезки, можно сказать.

Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него, и потом сотри.

И будильник так тикает в тишине,/точно дом через десять минут взорвётся.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи.
И, полны темноты,
и, полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

Видишь, августовские любовники пробегают внизу с цветами,
голубые струи реклам бесконечно стекают с крыш,
вот ты смотришь вниз, никогда не меняйся местами,
никогда ни с кем, это ты себе говоришь

Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней
мелких бликов тусклый зрачок казня
за стремленье запомнить пейзаж, способный
обойтись без меня.

В каждой музыке/Бах,/в каждом из нас/Бог.

У каждого свой/храм./И каждому свой гроб.

И вся-то жизнь - биенье сердца,
и говор фраз, да плеск вины,
и ночь над лодочкою секса
по светлой речке тишины.

Меня окружают молчаливые глаголы,
похожие на чужие головы,
глаголы,
голодные глаголы, голые глаголы,
главные глаголы, глухие глаголы.
Глаголы без существительных. Глаголы - просто.
Глаголы,
которые живут в подвалах,
говорят - в подвалах, рождаются - в подвалах
под несколькими этажами
всеобщего оптимизма.

и наши пиджаки темны всё так же,/и нас не любят женщины всё те же.

И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

взгляни, любовь, как в розовом углу/горит меж мной и жизнью паутинка.//И что-то, как раздавленный паук,/во мне бежит и странно угасает.

...нечто, рожденное в сердце,/громче сердечного стука.

Пускай шумит над огурцами дождь,/мы загорим с тобой по-эскимосски

Пролитую слезу
из будущего привезу,
вставлю её в колечко.
Будешь гулять одна,
надевай его на
безымянный, конечно.

Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо...
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколь ты неповторимо.

Но, как известно, именно в минуту/отчаянья и начинает дуть/попутный ветер.

Зоркость этих времён - это зоркость к вещам/тупика./Не по древу умом растекаться пристало пока,/но плевком по стене.

Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером/таким же, каким ты был, тем более - /изувеченным?

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и заббарикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола./Что любовь, как акт, лишена глагола

Я сказал, что лист разрушает почку./И что семя, упавши в дурную почву,/не дает побега

Сердце скачет, как белка, в хворосте/ребер.

я любил тебя больше, чем ангелов и самого,/и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих.

Что касается звёзд, то они всегда.
То есть если одна, то за ней другая.
Только так оттуда и можно смотреть сюда;
вечером, после восьми, мигая.

С точки зрения воздуха, край земли/всюду.

Выходя во двор нечетного октября,/ежась, число округляешь до "ох ты бля".

Улица. Некоторые дома
лучше других: больше вещей в витринах;
и хотя бы уж тем, что если сойдёшь с ума,
то, во всяком случае, не внутри них.

Человек превращается в шорох пера по бумаге,
в кольца,
петли, клинышки букв и, потому что скользко,
в запятые и точки. Только подумать, сколько
раз, обнаружив "м" в заурядном слове,
перо спотыкалось и выводило брови!
То есть чернила честнее крови,
и лицо в потёмках, словами наружу - благо
так куда быстрей просыхает влага, -
смеется, как скомканная бумага.

Скорость пули при низкой температуре
сильно зависит от свойств мишени,
от стремленья согреться в мускулатуре
торса, в сложных переплетеньях шеи.

Рыбы плывут зимой.
Рыбы хотят выплыть.
Рыбы плывут без света.
Под солнцем
зимним и зыбким.
Рыбы плывут от смерти
вечным путем
рыбьим.
Рыбы не льют слезы:
упираясь головой
в глыбы,
в холодной воде
мерзнут
холодные глаза
рыбы.

И парочка полных стихов. Просто захотелось их сюда приклеить.

Стихи о слепых музыкантах

Слепые блуждают
ночью.
Ночью намного проще
перейти через площадь.

Слепые живут
наощупь,
трогая мир руками,
не зная света и тени
и ощущая камни:
из камня делают
стены.
За ними живут мужчины.
Женщины.
Дети.
Деньги.
Поэтому
несокрушимые
лучше обойти
стены.
А музыка - в них
упрется.
Музыку поглотят камни.
И музыка
умрет в них,
захватанная руками.
Плохо умирать ночью.
Плохо умирать
наощупь.

Так, значит, слепым - проще...
Слепой идет
через площадь.

Камни на земле

Эти стихи о том, как лежат на земле камни,
простые камни, половина которых не видит солнца,
простые камни серого цвета,
простые камни,- камни без эпитафий.

Камни, принимающие нашу поступь,
белые под солнцем, а ночью камни
подобны крупным глазам рыбы,
камни, перемалывающие нашу поступь,-
вечные жернова вечного хлеба.

Камни, принимающие нашу поступь,
словно черная вода - серые камни,
камни, украшающие шею самоубийцы,
драгоценные камни, отшлифованные благоразумием.

Камни, на которых напишут: "[свобода]".
Камни, которыми однажды вымостят дорогу.
Камни, из которых построят тюрьмы,
или камни, которые останутся неподвижны,
словно камни, не вызывающие ассоциаций.

Так
лежат на земле камни,
простые камни, напоминающие затылки,
простые камни,- камни без эпитафий.

@темы: переплётчатое, извилистое, многоточия

Comments

[снусмумрикккогданибудь]

кровь моя холодна
холод ее лютей
реки, промерзшей до дна
я не люблю людей